На пленарном заседании VI Всероссийской научно-богословской конференции «Церковь. Богословие. История», которое состоялось 11 февраля 2018 года, были названы новые имена, включенные в Собор Екатеринбургских святых.

Это священномученик Михаил Макаров, священномученик Ефрем Долганев и мученик Константин Минятов, отдавшие свою жизнь в Екатеринбурге в попытке спасти из заключения епископа Тобольского Гермогена в 1918 году, а также мученик Афанасий Жуланов, псаломщик из села Бисерть, расстрелянный красноармейцами в 1918 году за отказ отречься от Христа.

Доклад на тему новомучеников, включенных в Собор Екатеринбургских святых, представила настоятельница Александро-Невского Ново-Тихвинского монастыря игумения Домника (Коробейникова).

Новые покровители Екатеринбургской митрополии.

Материалы о новомучениках, включенных в Собор Екатеринбургских святых в 2018 году

Собор Екатеринбургских святых 

Сто лет назад, в 1918 году, начались жестокие гонения, из-за которых, по выражению одного архипастыря, вся русская земля стала антиминсом, потому что вся она пропитана кровью мучеников. Конечно, и для нашей митрополии эта дата особенно памятна. Ведь именно в 1918 году приняли мученический венец большинство новомучеников екатеринбургских. Это и святые Царственные страстотерпцы, и преподобномученицы Елисавета и Варвара, и священномученик Константин Меркушинский, и мученики Иакинф и Каллист Верхотурские и многие другие.

Новомученики новые 

До недавнего времени нам было известно 47 имен, а чуть больше двух недель назад Собор пополнился еще четырьмя именами – священномучеников Ефрема и Михаила, мучеников Константина и Афанасия. Эти святые были прославлены в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской в 2000 году. А не так давно были обнаружены сведения, что они приняли мученическую кончину именно в нашей митрополии. И на основании этих сведений, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, 26-го января 2018 года они включены в Собор Екатеринбургских святых.

Владыка Гермоген

Трое из них – священномученики Ефрем и Михаил и мученик Константин – пострадали вместе. В кровавом 1918 году, когда повсюду совершались зверские убийства, они не устрашились исповедать свою веру и вместе отправились ходатайствовать перед большевиками об освобождении из-под ареста священномученика Гермогена (Долганева), епископа Тобольского. Неслучайно именно им было доверено такое ответственное и трудное поручение. Ведь это были люди с горячим сердцем, мужественные, подлинно жившие во Христе.

Священномученик Ефрем Долганев

Священномученик Ефрем Долганев через всю свою жизнь пронес глубокую любовь к Церкви. Он и его старший брат, священномученик Гермоген, напоминают христиан первых веков – настолько пламенной и живой была их вера. Ефрем был младше владыки Гермогена на 16 лет. Он родился в 1874 году. С детства он видел перед собой только один путь – стать священником; в 13 лет он поступил в Одесскую семинарию, затем – в Московскую Духовную Академию. Во время учебы Ефрем терпел крайнюю нужду, но при этом считал себя самым счастливым человеком. Он готов был вытерпеть всё – только бы удостоиться служить Церкви, совершать литургию и проповедовать слово Божие. Не жалея себя, он много работал, чтобы можно было и платить за учебу, и помогать семье.

Отец Иоанн Кронштадтский

Когда Ефрему было 19 лет, он ездил в Кронштадт и видел святого праведного Иоанна Кронштадтского. Как он писал брату, вернулся он оттуда «с великим сокровищем в душе». Богослужение, совершенное отцом Иоанном, потрясло Ефрема. Стоя в алтаре, юноша, онемев, смотрел, как молится отец Иоанн, и «весь проникался великостью совершавшейся на престоле жертвы». Как он писал, для него в тот момент открылось особое величие в призвании священника, но величие не грозное, не царственное, а особое – смиренное, Божественное, небесное. Отец Ефрем до самой смерти отца Иоанна сохранял любовь и почитание к нему, общался ним, а когда сам стал священником, то и служил вместе с ним: иногда в Кронштадте, а иногда в монастыре на Карповке. Отец Ефрем часто бывал в этом монастыре и после смерти отца Иоанна; его знала игумения Ангелина и все сестры обители.

Отец священномучеников архимандрит Иннокентий

Отец Ефрем всегда с особым благоговением относился к монашескому чину. Когда его овдовевший отец-священник решил принять постриг, для Ефрема это стало большой радостью, и они с отцом беседовали об этом всю ночь. Позднее Ефрем рассказывал брату: «Мы не чувствовали усталости, забыли о сне, не переставая любоваться этой мыслью – о папином постриге». Их отец принял постриг с именем Иннокентий, подвизался в Саратовском Спасо-Преображенском монастыре и имел титул почетного архимандрита. Настоятелем монастыря и правящим архиереем в Саратовской епархии был его сын, епископ Гермоген. Почил архимандрит Иннокентий в 1906 году, а много лет спустя, в 1918 году, он явился во сне владыке Гермогену и открыл ему его дальнейшую судьбу – мученическую кончину от рук безбожников.

Архимандрит Иннокентий был достойным отцом своих сыновей: священномучеников Гермогена и Ефрема. Все они любили Церковь и всю жизнь предстояли пред Богом в молитве и служении.

Долганева Варвара Сергеевна

Ефрем   Долганев,   в   отличие   от   отца   и   брата,   монахом   не   стал;   Промысел   Божий   устроил   так,   что   он   женился   на   девице   Варваре,   дочери  священника  Петропавловского  собора   Санкт-Петербурга,   и   вскоре   после   венчания   принял  священный  сан.   Исполнилось  его  заветное  желание,  и  отец  Ефрем  благодарил  Бога  и  в  то  же  время  трепетал,  думая  о  высоте  своего  нового  служения.  Он  писал  брату:  «Я  прошу  Господа,  чтобы  Он  даровал  мне  сильную  веру  и  горячую  молитву.  Я  чувствую,  как  я  слаб  и  недостоин  совершать  Великие Таинства Церкви. Взирая на образы славных пастырей Церкви и сравнивая себя с ними, я сознаю, как я далек от них. Но я имею сильное, глубокое желание быть истинным пастырем во дворе овчем. Подкрепи меня, дорогой брат, и помоги мне своими святительскими, сильными у Бога молитвами».

Дети Долганевых

Кроме Петропавловского собора, отец Ефрем, служил в церквях святителя Николая Чудотворца при Мариинском дворце и святого Александра Невского в Аничковом дворце. В его семье родилось пятеро детей: сыновья Сергий, Григорий, Ефрем и дочери Ксения и Варвара. Своих детей отец Ефрем учил любить Бога и ближних, жертвовать собой ради других. О том, какой дух царил в его семье, свидетельствует то, что его старший сын Сергий тоже впоследствии совершил подвиг жертвенной любви и пострадал от рук большевиков. Сергий Долганев, когда ему было всего лишь 15 лет, был расстрелян большевиками за то, что попытался завладеть оружием с красноармейского склада, которое хотел передать восставшим крестьянам. Перед расстрелом большевики предлагали юноше отречься от своих религиозных убеждений, обещая сохранить за это жизнь. Сергий сознательно, со всей решимостью и ответственностью выбрал смерть, помня о подвиге отца и дяди, которых он очень любил. О том, что он с истинно мученическим настроем принял смерть, свидетельствует его предсмертная записка. «Я смерти не боюсь», – написал он в ней. В таком духе воспитал его отец – священномученик Ефрем.

В Санкт-Петербурге отец Ефрем совершал свое служение вплоть до Февральской революции, а затем переехал с семьей в Тобольск, поближе к владыке Гермогену, за которого вскоре ему пришлось ходатайствовать перед большевиками.

Предположительно Михаил Макаров

Вместе с отцом Ефремом ходатайствовал об освобождении владыки Гермогена еще один священномученик. Это отец Михаил Макаров, ревностный миссионер, который всю свою жизнь отдал проповеди Православия. Редко кому подается дар миссионерства, и отец Михаил был избранником Божиим, которого Господь вел по этому пути с юных лет. Сын крестьянина Пензенской губернии, он окончил церковно-приходскую школу и стал помощником известного миссионера, протоиерея Ксенофонта Крючкова.

Отец Ксенофонт Крючков

Этот ревностный пастырь в свое время сам находился в расколе, но читая православные книги, общаясь с митрополитом Московским Филаретом, он всем сердцем полюбил Православную Церковь, присоединился к ней и стал священником-миссионером, чтобы, как сам он говорил, «неумолчно проповедовать слово Божие и возвещать, что кроме основанной Христом Церкви с ее иерархией нигде нет спасения».

Тюмень, монастырь

Находясь рядом с таким пастырем, его помощник Михаил Макаров горел духом и не желал никакого другого служения, кроме миссионерского. Он очень любил Церковь и жил только ею. Михаил пел на клиросе, преподавал в церковно-приходской школе. В 31 год он стал священником, а через два года, в 1914 году был направлен в Тюменский уезд, где тогда было множество старообрядцев и сектантов. Отец Михаил со всем усердием принялся за дело проповеди, и, как писали современники, его беседы остановили в Тюмени распространение баптизма. Сам он с радостью писал в своих отчетах, что «народ жаждет бесед». Однажды отец Михаил беседовал с жителями деревни, в которой активно проповедовали свое учение адвентисты седьмого дня. Целых шесть часов он отвечал на вопросы сельчан, приводил различные доводы. Он совсем не думал о себе и всю свою любовь отдавал этим людям, которые слушали его. Слово его было живым и сильным, проникающим в душу. Его доводы убедили сельчан крепко держаться Православия. И беседа его так им понравилась, что они попросили его приехать еще раз, недели через две, когда они закончат уборку хлеба.

У отца Михаила не было семьи, так как супруга его скончалась вскоре после венчания. И он всего себя отдавал молитве и миссионерскому служению. После прихода к власти большевиков отец Михаил не только не оставил свое служение, но наоборот с еще большей ревностью вдохновлял свою паству хранить верность Православной Церкви.

К. А. Минятов, студент

Теперь хотелось бы рассказать о третьем новомученике, который пострадал вместе с отцом Ефремом и отцом Михаилом, – о Константине Минятове. Это был человек с необычной судьбой. Он родился в 1874 году в семье капитана артиллерии, потомственного дворянина, католика. Константин был крещен матерью в Православии, но много лет оставался равнодушным к вере. Будучи студентом Санкт-Петербургского университета, он увлекся социалистическими идеями, которые захватили тогда почти всю учащуюся молодежь. Проучившись три года, Константин был отчислен из университета за участие в одной из студенческих акций. В то время он уже был женат на дочери священника Надежде Ягодовской. Вскоре Константин уехал в Германию, где жил вместе с семьей несколько лет. Заграницей, увидев своими глазами западное общество, которому русские люди поклонялись как кумиру, Константин разочаровался в социалистических идеях. Ощутив пустоту в душе, он словно очнулся и вспомнил о Боге, о красоте и силе православной веры. Константин начал ходить в храм. Вскоре он вернулся в Россию, испросив помилование у Российского правительства. Он завершил высшее образование и поселился в Москве, став адвокатом, или присяжным поверенным, как тогда называлась эта должность. После пережитых испытаний Константин стал глубоко церковным человеком. Его дочь как-то в начале Великого Поста послала брату его фотографию и написала: «Посылаю тебе портрет папы, снятый на пятый день его поста. Он до сих пор ничего не ест и страшно похудел».

Константин Минятов

После революции Константин Минятов переехал с семьей в Тюмень. Сердце его все так же горело ревностью и любовью к Богу, и революция не могла заставить его изменить образ жизни. Он жил богослужением и Таинствами Церкви, соблюдал посты, молился. Константин слишком хорошо знал, как трудно человеку жить без Бога; Христос и Его Церковь были для него главной радостью и надеждой. Его благочестие было всем известно, и именно его епархиальный съезд направил вместе со священниками Ефремом и Михаилом ходатайствовать об освобождении владыки Гермогена.

Царская семья

Владыка был арестован большевиками в Тобольске в апреле 1918 года и привезен в Екатеринбург 1 мая, на следующий день после того, как туда были доставлены Государь, Государыня, Великая княжна Мария и несколько царских слуг. В эти дни в город регулярно привозили ссыльных. Через четыре дня после Царской семьи в Екатеринбург прибыли в ссылку Великий князь Сергей Михайлович, князья Императорской крови Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи и князь Владимир Палей. Их поселили в гостинице «Атамановские номера». Спустя еще неделю туда же была привезена Великая княгиня Елизавета Феодоровна. И наконец, еще через двенадцать дней в Екатеринбург доставили четверых Царских детей и некоторых слуг. Так, всего за месяц город стал местом ссылки для тех, кого особенно ненавидела новая власть и кто был обречен ею на смерть.

Тюрьма №2, Екатеринбург

Владыка Гермоген был заключен в арестном доме, вблизи Сенной площади, рядом с Симеоновской церковью. Эта тюрьма вскоре стала местом заключения также и для верных подданных Царя: князя Василия Долгорукова, генерала Ильи Татищева, графини Анастасии Гендриковой, гоф-лектрисы Екатерины Шнейдер, камердинера Алексея Волкова, а еще чуть позже – для матроса Климентия Нагорного и лакея Ивана Седнева, служивших у Цесаревича Алексия.

Условия в арестном доме были тяжелыми. Владыке не разрешались никакие встречи и передачи; к нему можно было пронести только обед, доставляемый из Ново-Тихвинского женского монастыря, воду для чая и одну-две духовные книги, на что всегда требовалось разрешение комиссара.

Епископ Гермоген (Долганев)

В мае в Екатеринбург прибыли отец Ефрем, отец Михаил и Константин Минятов, готовые сделать все ради освобождения своего архипастыря. Большевики долго им отказывали или давали уклончивые ответы и, наконец, потребовали залог в сто тысяч рублей за перевод Владыки в Тюменский монастырь. Узнав об этом, Владыка передал членам делегации письмо, в котором писал: «Милость Божия буди со всеми вами. Узнал, что мое освобождение возможно под условием залога, вернее выкупа в 100 тысяч рублей! Если паства будет выкупать меня, то какой же я отец, который будет вводить детей в такие громадные расходы. Это что-то несовместимое с пастырством». Власти, конечно, неслучайно запросили такую огромную сумму: они рассчитывали, что делегаты отступятся и уедут. Но те готовы были бороться за Владыку до конца. Ими двигала преданность Церкви, они желали послужить делу Божию, а о себе совсем не думали. И они продолжили свои хлопоты, настойчиво требуя уменьшить сумму «залога». После долгого торга большевики снизили ее до десяти тысяч рублей. Деньги были получены от одного екатеринбургского коммерсанта и переданы властям. Но конечно, большевики вовсе не намерены были освобождать Владыку. Они взяли деньги, а от делегатов решили избавиться, поняв, что сломить их дух невозможно. 15 июня делегаты в очередной раз пошли в Облсовет, и больше никто из них не возвратился…

Григорий Никулин

Что же произошло? Долгое время это оставалось тайной. И лишь недавно сведения об их кончине обнаружились в воспоминаниях чекиста Никулина. Этот человек принимал участие в целом ряде кровавых преступлений, главным из которых было убийство Царской семьи.

Стена подвала Ипатьевского дома, 1918 г.

Григорий Никулин был одним из ярых фанатиков революции. Он был малообразованным, но при этом имел некоторые организаторские способности, и в ЧК его ценили за умение «расправляться с буржуазией». В мае 1918 года он стал начальником одного из подразделений ЧК, а впоследствии помощником коменданта в доме Ипатьева. О его жестокости говорят многие факты, в том числе обращение с Царской семьей. Например, первое, что он сделал, придя в дом Ипатьева, – вместе с Юровским изъял у Царственных узников рояль, чтобы, как он сам говорил, они «почувствовали себя на положении арестованных, а не гостей». Кроме того, также вместе с Юровским он решил жестко ограничить передачу Царской семье продуктов, приносимых сестрами Ново-Тихвинского монастыря. Никулин, как и другие чекисты, был человеком, который ни во что не ставил чужую жизнь и считал, что его долг – уничтожать всех, кто не принадлежал классу рабочих и крестьян. Об убийстве Царской семьи он впоследствии рассказывал как об исполнении своего долга. Он с гордостью говорил, что встречался с Царственными узниками каждый день, утром и вечером, сопровождал их на прогулках, но когда получил приказ убить их, то хладнокровно исполнил свой долг.

Кроме того, приблизительно за месяц до расстрела Царской семьи Никулин с той же бесчеловечной жестокостью совершил еще несколько убийств. Во-первых, 10 июня они вместе с чекистом Валентином Сахаровым увезли в лес и расстреляли двух приближенных Царя: князя Долгорукова и генерала Татищева. Прошло всего несколько дней, и эти же чекисты, Никулин и Сахаров, организовали убийство делегатов из Тобольска.

Григорий Никулин был начальником так называемого летучего отряда, и именно он приказал бойцам отряда отвезти отца Ефрема, отца Михаила и Константина Минятова за город в лес и расстрелять. Много лет спустя Никулин рассказывал, что палачи бросили убитых в неглубокий шурф, то есть в разведочную шахту. А через некоторое время сам Никулин вместе с Сахаровым отправился проверять, как выполнено задание. Подъезжая к месту убийства, чекисты услышали вой волков и увидели, как хищники терзают тела убитых. Никулин с Сахаровым разогнали их выстрелами, но зарывать тела они не стали.

Так, из рассказа палача стало известно, что все члены делегации были расстреляны на самой окраине Екатеринбурга, в лесу. И, скорее всего, расстрел совершился в день ареста – 15 июня. Христианская жизнь двух священников и одного мирянина достойно завершилась общим мученическим подвигом.

Теперь хотелось бы кратко рассказать о псаломщике Афанасии Жуланове, жизнь которого завершилась также мученическим венцом в 1918 году.

Мученик Афанасий Жуланов

Мученик Афанасий был из числа тех ревностных христиан, которые хотя и не имели священного сана, но преданно служили Церкви и не оставили своего служения даже в годы гонений. Известно, что он происходил из крестьянской семьи и с юных лет прислуживал в храме. Можно сказать, вся его жизнь прошла в храме: каждый день он слышал божественные песнопения и сам пел и читал на службах. Богослужение было для него воздухом, которым он дышал.

Афанасие-Кирилловская церковь

Последним местом, где служил Афанасий, была Афанасие-Кирилловская церковь в селе Афанасьевском. Здесь молодой псаломщик провел последние четыре года своей жизни. У Афанасия была семья: благочестивая жена Зинаида и дочери Людмила и Мария. Когда в 1918 году начались убийства верующих, перед Афанасием встал выбор: утаить свою веру и остаться в живых или исповедать ее и умереть. Его крестьянское происхождение позволяло ему избежать репрессий. Но отречься от Христа, не служить Церкви, не дышать ее святым воздухом – для Афанасия это было немыслимо. Подобно древним мученикам, он мог бы сказать: «Жизнь без Христа не жизнь, но смерть». Афанасий продолжал открыто ходить в храм, участвовал в службах. Он не мог жить без того, чтобы петь Богу и славить Его.

Наконец, настал день его мученической кончины: в августе 1918 года большевики безжалостно расправились с молодым псаломщиком. Афанасию было тогда 26 лет. До сих пор не было точно известно, где и когда он был убит. В документах храма села Афанасьевского, где он служил, запись об этом не обнаружили. И только недавно, после долгих поисков, исследователи нашли запись в метрической книге другого храма – Рождество-Богородицкой церкви Бисертского завода. В книге указано: «убит, расстрелян красноармейцами». И поставлена дата, когда это произошло – 2-е августа (то есть 15-е по новому стилю). Мученик был погребен на приходском кладбище.

Икона Собора Екатеринбургских святых

Теперь эти четыре новомученика вошли в Собор Екатеринбургских святых и стали нашими новыми покровителями. И их жития свидетельствуют о силе Церкви и о том, что только жизнь в Боге есть подлинная жизнь.

Святой нашего времени, святитель Николай Сербский, писал, что кровавые события в России показали всему миру, какие последствия бывают, когда люди пытаются жить без Бога. И он говорил, что русские новомученики пострадали не напрасно: по их молитвам Россия духовно возродится. Он писал: «Наступает время, братья мои, вот уже на пороге оно, когда грязью залитое, изможденное страданиями лицо русского народа просияет, как солнце. И блаженны вы, плачущие ныне с Россией, ибо с нею и утешитесь! Блаженны вы, скорбящие сегодня с Россией, ибо с нею и возрадуетесь!»

И хочется верить, что молитвами святых новомучеников духовное возрождение России будет продолжаться, и на нашей земле будет прославляться Бог.