11 ноября во время воскресного Всенощного Бдения в центр храма были торжественно вынесены новые иконы нашего храма — преподобного Арефы и Илии Верхотурских. В иконы вставлены частицы мощей святых угодников Божиих. Иконы и киот были приобретены на средства благотворителей, а частицы мощей святых привезены из Свято-Николаевского мужского монастыря в г. Верхотурье. Теперь каждый желающий в нашем храме может приложиться к мощам уральских святых и в молитве попросить их о заступничестве перед Богом.
Далее вашему вниманию предлагается жития святых преподобных Илии и Арефы Верхотурских.
Святой преподобный Илия Верхотурский
Отец Илия родился в городе Курске, в 1829 году, в простой и благочестивой семье местных мещан — Алексия и Олимпиады Чеботаревых. С раннего детства обнаружил он особенную любовь к посещению храма Божия и к слушанию священных книг, в особенности житий святых подвижников. Выучившись читать и писать, с семилетнего возраста он стал помогать родителям в их занятии — торговле.
Юный Иоанн, а так будущий преподобный Илия был наречен во святом Крещении, благодаря благочестивым семейным порядкам был чужд греховных наклонностей и даже пустых развлечений старался избегать. Уже тогда у него зародилось горячее желание оставить мир и посвятить себя иноческой жизни.
Когда Иоанну исполнилось 24 года, он ходил в Киев на поклонение почивающим там угодникам Божиим. Но всматриваясь в жизнь киевских обителей он остался неудовлетворенным ею из-за массы паломников и всегдашней сутолоки.
Вскоре по возвращении родители его умерли. Имея склонность к уединенной жизни, он не стал связывать себя родительским наследием, а счел целесообразным прекратить все торговые дела, но это требовало времени.
Все свободное время Иоанн продолжал усердно заниматься чтением священных и подвижнических книг, в воскресные и праздничные дни непременно ходил в храм, всегда вел себя просто и в обращении был кроток.
А чтобы не оставаться праздным в этот период, Иоанн поступил приказчиком к одному курскому купцу, и так удачно вел на своей должности дела, что хозяин даже предложил ему руку своей дочери.
Однако тот, из опасения быть связанным мирскими узами, молодой человек отклонил это предложение как бы на время и принял решительные меры к тому, чтобы как можно скорее расстаться с мирской жизнью.
4 января 1862 года, когда ему было 32 года от рождения, Иоанн Чеботарев поступил послушником в строгий и удаленный Валаамский монастырь. С самого начала монастырской жизни Иоанн находился под духовным руководством знаменитого настоятеля Валаамского монастыря и опытного старца игумена Дамаскина.
В 1871 году, 24 апреля, Иоанн Чеботарев был пострижен в мантию с именем Иоанникия. С принятием монашеского образа он увеличил подвиги молитвы и самоотвержения. Вскоре же был назначен пономарем при церкви преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев. На этом послушании он состоял около 5 лет после чего был переведен на жительство в еще более уединенный скит преподобного Авраамия Ростовского, что в 7 верстах от монастыря. Здесь под его руководством находилось несколько человек монастырской братии для занятий по хозяйству.
Отец Иоанникий отличался строгостью жизни, и хотя он всячески старался скрыть это, о нем все отзывались как о подвижнике и потому относились с большим уважением. В церкви и трапезной чтение и пение слушал всегда внимательно. Неся сам череду чтения, читал хорошо, внятно и с большим вниманием, иногда до сердечного умиления.
Несмотря на болезнь, усиливающуюся с возрастом, несмотря на ослабевание телесных сил, отец Иоанникий по особому благословению своих духовных отцов игуменов Дамаскина и Иоанафана полагал ежедневно очень много поклонов — поясных тысячи, а земных — сотни. Ввиду того, что в скитах церковное богослужение бывает редко, то он ежедневно правил полную службу келейно.
Наконец, болезнь совершенно обессилила его, и ввиду этого с 23 сентября 1891 года отец Иоанникий был почислен за штат. В этих условиях он счел благовременным принять великий ангельский образ. И 16-го января 1892 года последовало пострижение его в схиму с именем Илии — ровно через 30 лет подвижнической жизни на Валааме.
Приобретение молитвенного духа составляло главнейший его подвиг. Но отец Илия был украшен и телесным подвигом. Никто не знал, когда и как он спал: никакого ложа в его келье не было. Потом выяснилось, что спал он в сенях на дровах. Одевался очень просто и легко, даже в холодное время.
Ему предлагался священный сан, но он по смирению решительно отказался от него, не желая оставлять пустынное житие.
Вскоре отец Илия перешел в еще более строгий скит Иоанна Предтечи на острове. Все условия здесь были чисто пустыннические, а устав постнический. Это-то и влекло сюда подвижника — пустыннолюбца, который и войдя уже в старческий возраст продолжал избегать малейшей возможности употребить время впустую.
В конце 1893 года, когда отцу Илие было уже 64 года, Господь переселил его с Валаама в Сибирский край, а именно — в Верхотурский Свято-Николаевский монастырь. Причиной столь неожиданной перемены стало то, что в Верхотурском монастыре указом Священного Синода от 4 октября 1893 года штатный устав сменялся на общежительный. Но так как для водворения новых порядков нужны были опытные в этом люди, то одновременно с указом в Верхотурский монастырь назначен был новый настоятель иеромонах Валаамского монастыря Иов. А последний испросил себе в поддержку еще некоторых валаамских монахов, опытных в деле благоустройства обители в материальном и духовном отношении, и в их числе был приглашен и схимонах Илия.
В Верхотурском монастыре отец Илия по-прежнему стремился к совершенному уединению и проживал в юго-восточной башне монастырской стены.
Скоро старец Илия стал принимать множество посетителей, которые, поначалу привлекаясь неслышанным в здешних краях именем «схимника», стали все больше приходить к нему за словами назидания, благодатность коих быстро всеми почувствовалась. При этом отец Илия нес послушание смотрителя при мощах Праведного Симеона Верхотурского.
Многолюдное беспрерывное посещение его кельи множеством паломников совсем расстроило его безмолвие, и поэтому он испросил благословение настоятеля на поселение в лесу, неподалеку от монастырской Октайской заимки, что в 8 верстах от монастыря, где и стал проживать в совершенном одиночестве в лесной келье.
Однако блаженной тишиной схимонах Илия и здесь пользовался недолго. И сюда к нему умудрялось добираться за словом назидания множество паломников.
Из лесной пустыни старец приходил монастырь только на праздники, для приобщения святых Христовых Тайн. Но и в это короткое время не был избавлен от просителей духовного наставления.
Наконец, слабое состояние подвижника побудило настоятеля сделать подвижнику предложение о переходе на постоянное жительство в монастырь. Бывшая его Октайская келия была перевезена в монастырскую рощу, вблизи братского кладбища и вдали от монастырских зданий, и обнесена глухим забором. Этот переход отец Илия совершил летом 1899 года. Его последствием стало резкое увеличение посетителей, которые непрестанно осаждали келью благочестивого старца. Насколько позволяли силы, отец Илия старался помочь каждому, а также не прекращал отвечать на письма своих учеников и учениц.
Особенной чертой наставлений старца было полное отсутствие лицеприятия. Он поучал одинаково искренне и бедного, и богатого, сильного мира сего и убогого. Если нужно было — то и обличал нещадно, не взирая на чины и звания. Такая ревность была у него к правде Божией.
В конце 1900 года болезнь у него настолько усилилась, что старец почти перестал принимать посетителей и бывать в храме. Когда болезнь приковала отца Илию ко одру, он стал часто приобщаться Святых Христовых Тайн. А преподобный игумен Арефа ежедневно навещал его.
30 ноября 1900-го года к удивлению всех старец Илия принимал свободно в своей келий всех желающих. С особым благоговением причастился Святых Даров. Был весел, радостен и, хотя был слаб, разговаривал со всеми свободно. Вечером силы стали покидать его. Он совершенно спокойно выслушал отходную молитву, затем в присутствии отца Арефы, некоторых монастырских братии и близких, как бы засыпая, стал тихо кончаться, вздохнул и почил мирной кончиной праведника — в 8 часов 30 минут того же 30 ноября, имея 70 лет от роду и после 38-летней монашеской жизни.
Похоронен схимонах Илия был за алтарем кладбищенского монастырского храма святого мученика Неофита с южной стороны. С 1994 года честные останки преподобного Илии пребывают в Преображенском храме обители.
Преподобный Арефа Верхотурский
Преподобный Арефа (в миру Афанасий Тихонович Катаргин) родился в 1865 году в семье крестьян Барковской волости Малоархангельского уезда Орловской губернии. Семья Тихона Катаргина была истинно благочестивой. Дочери его поступили в Знаменский женский монастырь города Ельца, отличавшийся своим внутренним благоустройством — многие из его насельниц руководствовались советами Оптинских старцев и святителя Феофана Затворника. Младший сын Афанасий тоже с юных лет почувствовал призвание к монашеству. Обучившись дома грамоте, он некоторое время еще продолжал жить с родителями, помогая им по хозяйству, а в 1889 году, в возрасте 24 лет, решился навсегда оставить родной кров. Афанасий отправился туда, куда неумолимо влекло его призвание свыше — в монашескую обитель, избрав местом своих иноческих подвигов далекий Валаамский монастырь.
«Остров Валаам, — пишет известный аскетический писатель XIX столетия святитель Игнатий (Брянчанинов), — бесспорно, живописнейшее место старой Финляндии. Он находится на северной оконечности Ладожского озера. Подъезжаете к нему — вас встречает совершенно новая природа… природа дикая, угрюмая, привлекающая взоры самою дикостью своей, из которой проглядывают вдохновенные, строгие красоты. Вы видите отвесные, высокие, нагие скалы, гордо выходящие из бездны: они стоят, как исполины, на передовой страже. Вы видите крутизны, покрытые лесом, дружелюбно склоняющиеся к озеру. <…>
…Он [Валаам] далек от всего! Он как будто не на земле! Жители его мыслями и желаниями высоко поднялись от земли! Валаам — отдельный мир! Многие его иноки забыли, что существует какая-нибудь другая страна! Вы встретите там старцев, которые со своего Валаама не бывали никуда по пятидесяти лет и забыли все, кроме Валаама и неба».
По преданию, еще в I столетии святой апостол Андрей Первозванный, посетив Валаамский остров, обратил живших там жрецов в христианство. Монастырь, основанный преподобными Сергием и Германом в глубокой древности (в конце IX — начале Х века), успешно развивался в течение многих столетий и был, по словам святителя Игнатия, «ступению к небу, тою духовною высотою, с которой удобен переход в обители рая». В 80-х годах ХVIII века усердием игумена Назария в обители был введен строгий монашеский устав, подобный уставу Саровской пустыни, насажден отшельнический образ жительства и устроено несколько скитов.
В то время, когда на Валаам пришел Афанасий Катаргин, обитель находилась под управлением игумена Ионафана II — истинного подвижника, делателя молитвы Иисусовой и ревнителя святоотеческих традиций. Тогда в ней подвизались многие старцы: иеросхимонах Алексий (Блинов), схимонах Агапий (Молодяшин), схимонах Никита (Филин), иеросхимонах Антипа (Половинкин), монах Иоанникий (Чеботарёв), принявший позже схиму с именем Илия. Возможно, Афанасий Катаргин пользовался духовными советами последнего.
Отец Илия, ученик выдающихся подвижников — игумена Дамаскина (Кононова) и иеросхимонаха Антипы (Лукиана) — с самого поступления своего в Валаамский монастырь отличался стремлением к строгой иноческой жизни и ревностью к молитве. Видимо, он обладал и даром природной рассудительности, поэтому его, когда он был еще новоначальным, назначали старшим на различных послушаниях, а затем ему было поручено и духовное окормление братии. В 1880-х годах он исполнял послушание смотрителя в скиту Коневской иконы Божией Матери, отличавшемся особой суровостью устава. Например, братия здесь никогда, даже в великие праздники, не вкушали ни молочной, ни рыбной пищи. Отец Илия всегда прилежал либо умной молитве, либо чтению святоотеческих книг, из которых более всего ценил Добротолюбие.
Послушник Афанасий Катаргин, конечно, не мог постоянно пребывать при старце Илии, поскольку исполнял послушание в экономской монастыря, а старец жил в скитах. Но можно предположить, что Афанасий иногда посещал его. Во всяком случае, в жизнеописании преподобного Илии, составленном в начале ХХ века верхотурским краеведом В. С. Барановым, говорится, что отец Арефа (Афанасий Катаргин) еще с Валаама «хорошо знал отца Илию как старца, опытного в духовной жизни».
12 ноября 1893 года послушник Афанасий в возрасте всего лишь двадцати восьми лет, через четыре с половиной года после поступления в обитель, был пострижен в монашество с именем Арефа.
Неслучайно, но по особому Промыслу Божиему дано было новопостриженному монаху это имя, в переводе с арабского означающее «орел»: в будущем он действительно уподобился высоко парящему орлу — путем непрестанного внутреннего делания он словно вознесся на духовную высоту и стал «острозорким» в духовной жизни.
Почти сразу же после пострига отца Арефу ожидало серьезное испытание его смирения и послушания. Его вместе со схимонахом Илией перевели с родного Валаама на далекий Урал — в Свято-Николаевский мужской монастырь города Верхотурья. Любовь к уединенному Валааму, удаленному от суеты мятежного мира, не поколебала в отце Илии и отце Арефе истинно монашеского послушания — послушания не только церковному начальству, но, что главное, — воле Божией. Оба они остались верными этому послушанию до самой смерти.
Что же явилось причиной такого внезапного изменения в жизни валаамских насельников?
В 1893 году указом Святейшего Синода Верхотурский Свято-Николаевский мужской монастырь стал общежительным. Этот монастырь был старейшим на Урале; в 1704 году сюда торжественно были перенесены честные мощи великого святого — праведного Симеона Верхотурского, и обитель стало посещать множество паломников. Однако сама обитель до конца XIX века оставалась малонаселенной. Причиной тому, судя по всему, был духовный упадок, связанный со своекоштным устроением обители и недостатком правильного духовного руководства. В монастыре каждый насельник получал определенное жалованье, имел отдельную трапезу и личное имущество, но при этом был лишен старческого окормления и обучения умному деланию (во всяком случае, не сохранилось никаких сведений о том, чтобы в обители в XVIII–XIX веках существовали эти монашеские традиции). Святейший Синод понимал особое значение Верхотурского монастыря и необходимость его духовного благоустроения, так как монастырь «и по самому положению своему в Приуральском крае, зараженном расколом, и по благоговейному почитанию нетленных и многоцелебных мощей святого праведного Симеона, почивающих в сей обители и ежегодно привлекающих под ее кров многие тысячи православных паломников из близких и отдаленных мест, требует особливой попечительности о внутреннем духовном его благоустроении, дабы служить твердым оплотом Православия на Урале и подавать назидательные уроки веры и благочестия притекающим в обитель богомольцам». Возрождение монастыря, по мнению священноначалия, должно было начаться после введения здесь общежительного образа жизни. В 1869 году в обители уже пытались ввести общежительный устав, но братия воспротивились такой перемене, и все осталось по-прежнему. Через два десятка лет была предпринята вторая попытка, и на этот раз насельники Свято-Николаевского монастыря проявили послушание священноначалию — обитель стала общежительной. Настоятелем был назначен валаамский иеромонах Иов (Брюхов) с возведением его в сан архимандрита. Из Валаамского монастыря ему было разрешено взять с собой в Верхотурье еще нескольких братий.
Благодаря усердию отца Иова и неутомимой ревности отца Илии, в Свято-Николаевском монастыре началось возрождение истинно монашеской жизни, основанной на наставлениях святых отцов. Главным деланием насельников стала непрестанная молитва, введено было и старческое руководство братией. Духовником обители стал схимонах Илия, уже известный к тому времени как искусный духовный руководитель.
Сразу же по прибытии на Урал, 26 декабря 1893 года, отец Арефа был рукоположен Преосвященным Афанасием, епископом Екатеринбургским и Ирбитским, во иеродиакона, а через два года, 15 октября 1895 года, удостоился сана иеромонаха. Во время управления обителью архимандрита Иова отец Арефа исполнял скромные послушания продавца свеч и библиотекаря. Видимо, именно в это время он подробно изучал творения древних и современных подвижников, напитываясь духом святоотеческого учения. Таким образом, он имел вернейшее руководство в своей духовной жизни: наставления святых отцов и живое слово старца — преподобного Илии.
К духовному руководителю отца Арефы, старцу Илии, обращались за советом не только верхотурские братия, но и насельники других мужских и женских обителей Урала и многочисленные паломники. Обладая даром прозорливости и духовного рассуждения, старец мог сразу же безошибочно понять внутреннее состояние пришедших к нему и сказать каждому именно то, что ему было нужно. Более всего он учил всех молитве Иисусовой, искреннему покаянию и христианскому смирению, все его назидания были «с Богом и о Боге». Через некоторое время, тяготясь многолюдством и множеством посетителей, отец Илия перешел в уединенную келью близ монастырской заимки Актай, а в 1896 году поселился в «дальней пустыни», в 26 верстах от Верхотурья, усугубив там свои подвиги и молитву. Здесь его посещали братья Верхотурской обители, в том числе и отец Арефа.
В 1899 году, много потрудившись для блага Верхотурской обители, архимандрит Иов был уволен по болезни от настоятельской должности на покой. Вместе с казначеем обители, валаамским пострижеником иеромонахом Иларионом, возвратился он на возлюбленный Валаам. Продолжателем его дела в Свято-Николаевской обители стал волею Божией скромный, но ревностный и самоотверженный отец Арефа. Еще в сентябре 1898 года отец Иов отметил усердие иеромонаха-библиотекаря: по представлению архимандрита Иова он был награжден за «отлично-усердную службу» набедренником. Менее чем через год, в июне 1899 года, внешне ничем не выделявшийся среди насельников, но ревностный в сокровенном делании — молитве — иеромонах Арефа был избран братией на самую ответственную должность в монастыре — настоятеля обители. Ему было в то время только 34 года.
«Это не есть начальство сего мира, — пишет о должности настоятеля святитель Игнатий (Брянчанинов). — Это — бремя легкое и вместе тяжкое. Эти рамена должны носить немощи всего братства. Какая крепость должна быть в раменах этих! Какое нужно иметь настоятелю великодушие, какое самоотвержение, нужно полное забвение своего я, чтоб эта угловатая и резкая буква не ранила, тем более не убивала никого из ближних». Именно таким человеком, могущим «немощи немощных носити», и был отец Арефа. Духовно возросший под старческим руководством преподобного Илии, деятельно изучивший творения святых отцов, прошедший путем послушания и смирения, он мог теперь помогать и другим на этом трудном пути. К нему можно отнести слова отечественного подвижника XIX столетия — преподобного Зосимы (Верховского): «Сколь блаженны и преблаженны те, — пишет преподобный Зосима, — кто в повиновении, с верой и любовью проводят жительство при отце [духовном]! И от таких, как от самих ангелов Божиих, и на других изливается просвещение и вразумление, ибо и они, как ангелы Божии, горят ко всем любовью, желают всем спастись, ревнуют о славе Божией и усердствуют об исправлении и преуспеянии братьев, как о своем собственном. Ради того они и преподают всем душеполезные советы, внушая исполнять все добродетели, а более всего утверждая в равноангельном делании, то есть в послушании…». Забота именно о внутреннем, духовном преуспеянии братства, несомненно, была у отца Арефы на первом месте. «С первых же дней вступления в обязанность настоятеля с возведением в сан игумена, — писали об отце Арефе в журнале «Русский паломник» в 1903 году, — он покорил себе как братию, так и посторонних, не оставляющих своими посещениями эту обитель; все видели, что он и в этом сане такой же смиренный монах, как и прежде. Своею примерною жизнию, как истинный монах, подвижник архимандрит Арефа обратил внимание всей братии; он был примером для всех и во всех отношениях, ибо он не позволял себе ни малейшего отступления от монастырских правил и устава. Он поднял дух в монастыре и завел новые порядки».
После назначения на должность настоятеля отец Арефа особенно часто стал посещать старца Илию, стараясь как можно больше пользоваться его советами на этом новом для него послушании. Также и отец Илия стал чаще приезжать в монастырь, чтобы поддержать и укрепить своего духовного сына, особенно теперь нуждавшегося в его наставлениях. Несомненно, наставления старца отцу Арефе касались в это время не только уже его личной духовной жизни, но и его ответственности за души вверенных ему братий, его обязанностей как аввы большой обители.
Поскольку постепенно здоровье старца ухудшалось и приезжать в обитель из пустыни ему было все труднее, отец Арефа предложил ему окончательно переселиться в монастырь, обещая подготовить уединенную келию. Усердием настоятеля для отца Илии была устроена келия вдали от монастырских зданий: в роще, напротив братского кладбища. Старец перешел сюда летом 1899 года. Будучи уже в весьма преклонном возрасте и терпя болезни, он не только не оставил своих подвигов, но еще и усиливал их, по-прежнему отвечал на письма духовных чад и во множестве принимал посетителей. Но через некоторое время его здоровье настолько ослабело, что он перестал выходить из келии. Несмотря на множество своих обязанностей, отец Арефа находил время ежедневно посещать старца, дорожа каждой возможностью услышать от него душеполезный совет. По благословению настоятеля, к отцу Илии был определен в келейники опытный и благонадежный послушник.
30 ноября 1900 года в окружении ближайших духовных чад отец Илия мирно предал дух свой Господу вскоре после исповеди и приобщения Святых Христовых Таин. Первая лития у гроба почившего подвижника была отслужена самим настоятелем. Несмотря на то, что тело усопшего около суток находилось в его маленькой жаркой келие и около трех дней в Николаевском храме обители, от него не исходил запах тления. Погребен он был на монастырском кладбище, близ алтаря кладбищенского храма во имя мученика Неофита. Чуть позже усердием и любовью отца Арефы над могилой была устроена благолепная сень в виде открытой часовни, где стоял большой деревянный крест с келейной иконой отца Илии — образом Божией Матери «Знамение» — и неугасимой лампадой.
После смерти схимонаха Илии на отца Арефу легли особые заботы о духовном руководстве братией.